Московский музей современного искусства на Гоголевском бульваре представляет масштабный проект эстонского художника Яана Тоомика «В моём конце — моё начало. В моём начале — мой конец». Куратором проекта является Виктор Мизиано, получивший международную славу как арт-критик и куратор. Виктор Мизиано был куратором на Венецианской биеннале российского павильоне в 1995 и 2003 годах, павильона Центральной Азии в 2005 году, куратором «Manifesta I» в Роттердаме в 1996 году. Он является основателем и главным редактором «Художественного журнала», основателем и первым главным редактором международного издания о теории и практике кураторства Manifesta Journal. О проекте, кураторстве, архитектуре Виктор Мизиано любезно согласился рассказать нашим читателям.
Виктор Мизиано, куратор выставки.Виктор, как давно работаете с художником Яаном Тоомиком?
Наши отношения сложились довольно давно. Мы познакомились в 1996 году, когда он участвовал в «Manifesta I» в Роттердаме, одним из куратором которой был я. Потом были какие-то мои проекты в разных местах, в Париже, в Москве и проч., неоднократно общались в Таллине.
Прокомментируйте, пожалуйста, название выставки «В моём конце — моё начало. В моём начале — мой конец».
«В моём конце — моё начало. В моём начале — мой конец» отсылает к мифологеме «вечного возвращения», к диалектике неизбывного круговорота жизни и смерти, начала и конца. Стремление замкнуть время проявляется в разных работах Яана Тоомика. А сами эти слова я позаимствовал из рондо французского поэта и композитора XIV века Гийома де Машо (Guillaume de Machaut).
Фото: Иван Новиков-Двинский, Иван Гущин.Как концептуально выстроена выставка, я вижу, не традиционно -хронологически?
Яан интересен тем, что с одной стороны, он, конечно, постоянно эволюционирует, он не является художником одного приёма. Начинал Яан с живописи, затем стал заниматься акциями, уличными интервенциями, провокационными инсталляциями в городе. Затем Яан открыл для себя видео, записывал акции, пока не пришёл к тому, что его сейчас увлекает, то есть, к кино, игровому, полнометражному.
Но, с другой стороны, проявленная и манифестированная названием зацикленность, замкнутость, присущая самой логике его работы. Яан постоянно возвращается к каким-то темам. Переплетаясь неким пунктиром, они встречаются между собой, расходятся и сходятся. Его проект – это очень собранный, очень замкнутый в себе организм. И поэтому мы решили, для того, чтобы лучше понять художника, лучше раскрыть его, логично сделать сборку мотивов, различных тем, с которыми он работает, проблем, которые его волнуют, к которым он постоянно возвращается. И поэтому выставка построена не хронологически, а тематически. Я бы не сказал, что она чётко делится на разделы. Ведь разделы предполагают честную проработанность каждой отдельной части. Но, по крайней мере, мы постарались наметить темы, заставляя в одном пространстве встречаться разным видео, что редко делается, и уж, тем более редко устраивают встречу живописных и видео произведений, что попытались сделать мы на этой выставке.
Фото: Иван Новиков-Двинский, Иван Гущин.Каков временной диапазон работ Яана Тоомика?
Самая поздняя датируется 2018 годом. Это его новый фильм под названием «Рыба». Есть ещё видео одной из его акций, записанное тоже в 2018 году. Самая же ранняя –«Колокола» 1995 года.
Есть также целый раздел, который мы условно назвали архивным: документация интервенций, групповых и коллективных, не только индивидуальных, начиная с конца 1980-х годов. Например, в этом разделе можно увидеть акцию на Карловом мосту в Праге. Это было за 2 месяца до бархатной революции (1989) в Чехословакии.
Архитектура экспозиции всегда очень важна, что можете сказать об этом?
Я обычно стараюсь избегать работы с архитектором на выставке. И не в силу какого-то предубеждения. Архитектуру я очень люблю, был увлечён историей архитектуры в студенческие годы, дружу со многими архитекторами.
И мне кажется, что понимание пространства и адекватное его решение, правильный показ произведений на выставке, является одной из базовых задач куратора. Я знаю многих коллег-кураторов, которые просто отбирают работы, а потом их передают архитектору. И он их как-то располагает. Это могут быть хорошие выставки, но на мой взгляд - не кураторские. Такие выставки, чаще всего, делают критики, пишущие люди. Но это не выставки кураторов. Именно пространственная драматургия является базовым свойством кураторских проектов. Именно куратор находит правильный пространственный показ. Конечно, архитектор может помочь в решении технических задач, например, перегородить зал, покрасить стену. Но общий подход к интерьерам должен быть задан куратором.
В одной из моих последних музейных выставок мне вменили участие архитектора, прелестного человека, хорошего профессионала. Всё, в результате, оказалось избыточным и дискомфортным. Навязанный мне музеем партнёр по работе, делал усилия, а я сопротивлялся. В результате возникали совершенно ненужные трения.
Фото: Иван Новиков-Двинский, Иван Гущин.Здесь строительство было минимальным. В первом большом зале, который замыкает правую анфиладу, мы расположили два видео, построив для этого два бокса. Это очень напряжённые, новые работы. Мы решили, что будет оправдано, если мы их расположим в конце одной из двух анфилад. Предполагается, что зритель, дойдя до этого последнего зала, уже готов к серьёзному зрелищу, настроился на эстетику, на поэтику художника. Мы расположили их параллельно, способ простой – боксы без занавесок. Там же мы повесили и живописные работы, которые в той или иной степени корреспондируются с содержанием и пластикой фильмов. Всё было сделано для того, чтобы зритель, входя, видел живописные работы и через большие проёмы, улавливал отдельные кадры и видел общую пластическую связь видео и живописи.
Ещё одно вмешательство в архитектуру зала, можно видеть в третьем, самом большом парадном зале, где мы поместили «Водопад», видео, снятое в нулевые, в котором на фоне реального водопада появляется сам художник. Очень эффектная, очень плакатная работа. Мы разместили её в открытом пространстве, спроецировали на большой экран, приподнятый высоко от пола. Это зрелище водопада и человека, отождествляющих стихию, доминирует над залом. Параллельно «Водопаду», с другой стороны, мы выстроили бокс, в который поместили видео 1995 года «Дансинг». В нём тема стихии, тема воды, образна близка «Водопаду». В ней также появляется сам Яаан Тоомик.
В конце первой анфилады есть ещё знаменитый длинный предпоследний зал. Не всегда кураторам выставок удаётся с ним совладать. Часто его просто делят перегородками. Но тут мы расположили инсталляцию, которая состоит из 22-х струганных, придвинутых друг к другу, как гармошка гробов. Сквозь эти гробы, глядя в прореху, можно видеть пространство, что называется, с другой стороны, видео, которое проецируется в последнем зале. Трагическая работа, одна из самых пронзительных работ Тоомика посвящена его родному брату, который в их общем детстве получил травму. Брат упал с дерева в большом парке – кладбище. И через 20 лет, будучи ещё очень молодым человеком, умер от последствий падения в детстве, очень глубоко переживаемое и травматичное событие для Яана! Он посвятил брату эту работу, где сам в течение 9 минут висит в воздухе, а потом падает вниз. При этом, он не остаётся лежать на земле, а проваливается, то есть, прыгает в могилу... То, что мы видим в прорезь гробов, недвусмысленно отсылает нас к теме смерти. Диалог этих двух работ, видео и инсталляции, визуальный диалог, объединяющий два зала, стал ещё одной архитектурной находкой.
